49. Вечный город.

  Это устойчивое в мировой литературе наименование Рима восходит к 5-й элегии второй книги элегий римского поэта Тибулла (ок. 50—19 до н. э.). Стихотворение является своего рода гимном Аполлону, который в качестве покровителя Рима предвещает ему через Сивиллу необычайный рост его величия. Мотив о вечности Рима проходит также в творчестве позднеримских поэтов Клавдия Клавдиана, который уверен, что Риму «не будет конца», и Клавдия Рутилия Намациана, который, покидая Рим, восклицает: «Жизни грядущей твоей нет пределов». К этой традиции примыкает и историк распадающейся Римской империи Аммиан Марцеллин, который писал: «Рим будет жить, пока будет существовать человечество» (М. М. Покровский, История римской литературы, М. 1942, стр. 388). Несмотря на то что все писатели древности, говорившие о вечности Рима, имели в виду его политическое могущество, наименование «вечный город» удержалось за Римом и позднее. Однако содержание выражения претерпело при этом существенное изменение. Под «вечным городом» стали понимать Рим как огромный культурный комплекс, обнимающий античность, христианство и Возрождение.

  Италия была второю страною новой Европы, где загорелся свет просвещения. Италию можно назвать... христианскою реставрациею изящного мира древнего. И потому, как Испания представляла собою чудесное зрелище фантастического слияния аравийского духа с европейским христианством, так Италия представляла не менее чудное зрелище фантастического слияния древнего (духа) с европейским христианством, которого вечный город ее был главою и представителем (В. Г. Белинский, Сочинения Державина, СПб. 1843, статья 2).

  «Вечный город» несколько раз менял свою броню; следы разных одежд его остались, по ним можно судить, какова была его жизнь. Рим— величайшее кладбище в мире, величайший анатомический театр; здесь можно изучать былое существование, смерть во всех ее фазах. Прошедшее здесь легко восстановляется по одной колонне, по нескольким камням (А. И. Герцен, Письма из Франции и Италии, Письмо пятое).

  Трудно, необыкновенно трудно писать о Риме. Оторопь берет при мысли о том, какие блистательные перья увековечивали «вечный город» (В. Инбер, Если поэты всего мира... «Лит. газ.», 24 декабря 1957 г.).